КНИИЭКОТиЯ

Михаил Щербаков

Державный кесарь мечет и рвет, зовет незнамо куда.
О, как трепещет его народ! Но нам то что за беда!
В тепле, вдали от свинцовых вьюг чужая боль не слышна.
А если что - погляди вокруг, вокруг такая весна!
И как бы ни были льды тверды, куда бы там все ни шло,
Весна приходит и гонит льды, а все остальное - ничто.

Холод был, но вот теперь - наступила оттепель.
То-то и оно-то, братцы, то-то и оно-то.

А вот ученый, хитер как бес, глядит неизменно вдаль.
Ну что ж, понятно, ему - прогресс, а нам-то что за печаль.
Зачем нам даль, ты подумай, друг, уж лучше вглубь или вширь,
А если что - погляди вокруг, вокруг такая Сибирь.
Вот я здесь прожил целую жизнь, ни в грош ее не ценя,
А все по-прежнему рвется ввысь одна половина меня.

А половина номер два - миловидна, но мертва.
То-то и оно-то, братцы, то-то и оно-то.

А вот художник творит, поет, воздев перо или кисть.
Ну что ж, понятно, ему - почет, а нам-то что за корысть!
А нам с тобой и без этих мук дойти б до светлого дня.
А если страшно глядеть вокруг, давай, гляди на меня.
Уж я, хоть в лоб меня, хоть в корму, все счастлив, как идиот.
Хотя и кажется кое-кому, что это мне не идет.

Но часто ль вы, а часто ль вы - сами были счастливы?
То-то и оно-то, братцы, то-то и оно-то.

1984 - 1986

"Тандем в России больше, чем тандем"

Со мною вот что происходит:
Ко мне мой старый друг не ходит,
И даже открывает рот,
И говорит наоборот!
А я катал его на лыжах,
Учил не отдавать Курил...
Он слов тогда не то что лишних –
Он вообще не говорил!
Он под ногами не мешался,
Любил смиренное житье, –
Как тени свойственно у Шварца,
Всегда он место знал свое.
Я главный пост доверил тени
В веселом нашем шапито,
Меж нами внятных разночтений
Не находил почти никто –
Допустим, я, руля державой
Небрежной левою рукой,
Часы ношу всегда на правой,
А он не помню на какой.
Но, в общем, мы ходили цугом,
Я был вполне доволен другом –
Пока в один прекрасный день
Он не решил, что он не тень.

Еще зимой, не ради спору,
Имея «Юкос» на уме,
Я внятно высказал, что вору
Сидеть положено в тюрьме –
А он с хихиканьем подспудным
Сказал, что я давлю на суд, мол,
И зарезвились в суете
Разнообразные не те.
Потом с усмешкою рисковой
Сказал я, пальцем погрозя,
Что, мол, на Ливию крестовый
Поход устраивать нельзя –
И услыхал от друга Димы:
«Твои слова недопустимы!»
Меня публично он уел.
Ты что же, Дима?! Ты неправ!

Зачем тебе со мною ссора?
Иль ты наслушался ИНСОРа?
Иль ты забыл, освоив власть,
Кому на плечи руки класть?
Ты мне невежливо ответил,
И в общем, судя по губе,
Ты неосознанно наметил
Второе царствие себе!
Иль соблазнил тебя Гонтмахер
Своей словесною пургой?
Тебе его послать бы в рифму,
Но ты не Быков, ты другой.
Тебя прельстили эти цацки,
Тебя опутывает лесть –
Но это так не по-пацански!
Ты помни, Дима, кто ты есть!
Какой резон в таких демаршах?
Запомни, Дима, – ты из младших,
Ваш долг – доверие к отцам!
Димон! Ты что как не пацан?!

А дальше вот что происходит:
Ко мне в волнении приходят
Силовики, сырьевики
И остальные земляки,
Визжат Сванидзе и Альбацы,
А я в ответ: спокойно, братцы.
Поверить в то, что это вождь,
Не согласится даже «Дождь».
Кому-кому, а нам известно,
Хоть пять корон себе надень:
Коль наша тень меняет место,
То мы отбрасываем тень.
И пусть порой он смотрит злобно
И даже пыжится, как царь, –
Тень ляжет так, как мне удобно,
И мы подружимся, как встарь.