КНИИЭКОТиЯ

Начну с рассвета,пойду к закату.
Там,на закате уже весна.
Покуда плыть хорошо фрегату,
Пирату жить хорошо весьма.

Восток горячий хрустит поджаристо,
Где-то слышен металл.
Но ты,Мария,не плачь,пожалуйста,
Час еще не настал.

Из бури выйду,из драки вылезу,
Сколь меня ни трави.
Одно лишь есть,чего я не вынесу
Это слезы твои.

Но час еще не настал...

Чужие люди твердят порою,
Что невсамделишный я пират.
Да, я не живу грабежом и кровью,
И это правду они говорят.

Скорей я мог бы царей потешить,
Сойти на берег, овец пасти...
Но чтобы других убивать или вешать,
Что вы, Бог меня упаси!

Повис над морем туман безжалостный,
Белый, как молоко.
Но ты, Мария, не плачь, пожалуйста,
Смерть еще далеко.

Ничто не вечно, бояться нечего,
Сядь, смолчи, пережди,
Не верь прохожему опрометчиво,
Все еще впереди.

Да... смерть... еще далеко...

И пусть вовеки не быть возврату,
И все кругом застелила тьма.
Покуда плыть хорошо фрегату,
Пирату жить хорошо весьма.

Никто стихии не одолеет,
Ни я, ни люди, ни корабли.
Но не погибну, покуда тлеет
Во мгле страданья огонь любви.

И я мечтаю, чтоб он пожаром
стал И объял бы моря.
Но ты, Мария, не плачь, пожалуйста,
Это просьба моя

Одна, но есть еще и вторая:
К концу последнего дня
Скажи священнику, умирая,
О том, что помнишь меня...

Все еще впереди... Смерть еще далеко... Не плачь!..

1986 Автор тот же!!!

И заимел я сто друзей. А что мне оставалось?
И сразу дома у себя поставил круглый стол.
И сто приборов на столе на том располагалось,
и сто бутылок было там, и рюмок тоже сто.
Мои любезные друзья упрямиться не стали,
на приглашение моё кивнули, не чинясь.
И все пришли, и все вошли, и жутко натоптали,
разлили враз и чокнулись, и дружба началась.

И сотня тостов прозвучать успела в одночасье,
и сотня глоток пела гимн, и не скучал никто.
Посуду били щедро так, что, если б это к счастью,
я был бы счастлив тыщу лет. По крайней мере - сто.
Но я всё думал и гадал: вот если бы да кабы!..
И про себя подсчитывал, что вдруг да каждый друг
принёс бы мне по сотенке, по сотенке хотя бы!..
И всё не мог я сосчитать - захватывало дух.

Перед уходом каждый друг почёл первейшим долгом
мне высказать свою любовь и множество похвал.
И каждый руку мне сжимал усердно и подолгу,
мне даже стало больно, но я виду не подал.
Я улыбался и в уме хвалил свою проделку.
В конце концов и сто друзей довольны были мной -
и попросили, уходя, взаймы на опохмелку,
и я им выдал по рублю, и сто рублей долой.

Ах, не имейте сто рублей, а сто друзей имейте!

Не быть мне первым, не быть последним,
не быть мне видным, так что с того!
Я вечно буду обычным средним,
и мне не важно - среди кого!

Я утром выйду, возьму машину,
в кабину сяду, толкну рычаг -
и еду прямо на середину,
а с середины меня никак!

Пускай все сволочи и балбесы
глумятся радостно надо мной.
Да, я не доктор и не профессор,
нет, я не Байрон и не другой.

Пусть эти крысы с высокой крыши
плюют в меня, я стерплю хоть как.
Я им не лысый, я им не рыжий,
я им не в шляпе и не в очках.

Все где-то с краю, а я вот - между,
совсем простой и один совсем.
Ни на кого никакой надежды,
зато ответа - ни перед кем.

Зато ни с кем не делю награды
и все затраты терплю вполне,
и мой красивый рефрижератор
летит туда, куда надо мне.

Я убедил себя. И, чтоб само собой
учесть накладки все и неполадки,
я прямо в тот же миг поговорил с тобой
и объяснил тебе, что всё в порядке.

Что без тебя никак, что белый свет мне тьма,
ни огонька кругом и ни лампадки.
Что я сошёл с ума, что всё кругом - тюрьма,
что всё во мне горит, и всё в порядке.

Я убедил себя. Я ждал ответа век.
Я телефон сжимал, как в лихорадке.
Я ждал, что ты в ответ мне скажешь: «Нет, привет!»
Я знал, ты скажешь «нет» - и всё в порядке.

Но ты сказала «да», и я сгорел дотла
за убеждения в жестокой схватке.
Ведь ты сказала «да» - и так легко смогла
разубедить меня - и всё в порядке.