Вера Полоскова
Суть не в том, чтоб не лезть под поезд или знак «Не влезай – убьет».
Просто ты ведь не Нео – то есть, не вопи потом, как койот. Жизнь не
в жизнь без адреналина, тока, экшена, аж свербит – значит, будет
кроваво, длинно, глазки вылезут из орбит. Дух захватывало, прохладца
прошибала – в такой связи, раз приспичило покататься, теперь санки
свои вози. Без кишок на клавиатуру и истерик по смс – да, осознанно
или сдуру, ты за этим туда и лез.
Ты за этим к нему и льнула, привыкала, ждала из мглы – чтоб ходить
сейчас тупо, снуло, и башкой собирать углы. Ты затем с ним и
говорила, и делила постель одну – чтобы вцепляться теперь в перила
так, как будто идешь ко дну. Ты еще одна самка; особь; так чего
поднимаешь вой? Он еще один верный способ остро чуять себя живой.
Тебя что, не предупреждали, что потом тошнота и дрожь? Мы ж такие
видали дали, что не очень-то и дойдешь. Мы такие видали виды, что аж
скручивало в груди; ну какие теперь обиды, когда все уже позади. Это
матч; среди кандидаток были хищницы еще те – и слетели; а с ним
всегда так – со щитом или на щите.
Тебе дали им надышаться; кислородная маска тьмы, слов, парфюма,
простого шанса, что какое-то будет «мы», блюза, осени, смеха, пиццы
на Садовой, вина, такси, - дай откашляться, Бог, отпиться, иже еси
на небеси, - тебя гладили, воскрешая, вынимая из катастроф, в тебе
жили, опустошая, дров подкидывая и строф; маски нет. Чем не хороша
я, ну ответь же мне, Боже мой, – только ты ведь уже большая, не пора
ли дышать самой.
Бог растащит по сторонам нас; изолирует, рассадив. Отношения как
анамнез, возвращенья – как рецидив.
Что тебе остается? С полки взять пинцетик; сядь, извлеки эти
стеклышки все, осколки, блики, отклики, угольки. Разгрызи эту горечь
с кофе, до молекулок, до частиц – он сидит, повернувшись в профиль,
держит солнце между ресниц. Он звонит, у него тяжелый день – щетину
свою скребя: «я нашел у скамейки желудь, вот, и кстати люблю тебя».
Эти песенки, «вот теперь уж я весь твой», «ну ты там держись».
Все сокровища. Не поверишь, но их хватит тебе на жизнь.
Права Зизи: в девочке что-то есть.
КНИИЭКОТии
Пригов и... Серебряный век 
А Беллочка всё-таки не мой поэт.
